Этот вечер - с его полным, но не битком набитым троллейбусом, дождем и холодом - вдруг напомнил мне те два коротких дня в Питере год назад. Резкий секущий ветер над Невой, мелкая ледяная морось, полупустой речной трамвайчик... На мне даже куртка тогда была та же самая, что и сейчас. С одной только разницей - тогда, в Питере, под ней пригрелся на груди не поместившийся в сумку плюшевый зеленый медвежонок.
Ну и над Невой, в отличие от темного двора, не пахло тополями, да так одуряюще, что казалось, словно на мгновение наступил май и дождь пройдет через три часа, оставив после себя сумасшедшее весеннее небо с каплями звезд и рассветом, космато притаившимся у самого горизонта.
Посмотрите как-нибудь, как человек улыбается. Сначала в глубине глаз разгорается крошечная золотая искра, распяливает доверчивые теплые лапки, превращаясь в маленькое пушистое солнышко... Глаза открываются чуть шире, чем были до этого, губы вздрагивают уголками, от глаз разбегаются морщинки, и улыбка наконец расцветает...
В "Дорогой мой человек" (советском а не новом) есть красиво и сильно снятая сцена - к Володе приводят девочку, сбежавшую из концлагеря и потерявшуюся. Он велит её накормить-переодеть, и она вдруг молча хватает и целует его руку. Володя бледнеет (лицо взято крупным планом, хорошо видно), "спадает с лица", что говорится, вырывает руку и говорит: "Никогда так больше не делай".
И вьется рассеянная мысль вслед за случайно и не пойми к чему вспомненным эпизодом - Боже, это ведь так здорово, когда есть человек, которому не стыдно целовать руки!