Неправда. Это все - неправда.
Ощущается в мире какая-то неправильность Во всем, что происходит вокруг.
В том, что когда слушаешь песни Скальда - словно садишься в машину времени и отматываешь время на четыре года назад.
В том, что археологи легко и легкомысленно говорят об останках - жмур. Они говорят - а я стою над раковиной, мою этот череп, бережно вытирая под тонкой струйкой теплой воды теменную кость, и осторожно вымываю грязь из провалов глазниц и носа. Жмур... Помилуйте, люди! Он же человек, он же человек, мать вашу! И мне все равно, когда он жил - вчера или девять сотен лет назад. Он человек. Он как мы был. Как я. Как вы. Он БЫЛ!
Я понимаю, что все это важно. Что нужно раскапывать кладбища на Ярославовом дворище в Новгороде, что нужно слой за слоем раскапывать эти усадьбы в Старой Руссе. Но, Боже мой, нельзя, нельзя оставлять так, как оставили там! Когда на дворище прямо поверх крышки от гроба лежит детская ключичка. Совсем маленькая... Нельзя равнодушно бросать "жмурки", рассказывая мне о том, как у границы северной усадьбы, под забором, нашли почти полностью истлевшие кости двух или трехгодовалого ребенка. Нельзя посмеиваться над этим черепом, который лежит в камералке, высыхая, поверх выдранных из Плейбоя листов....
Может, я чего-то не понимаю. Может, не нужно спорить до хрипоты, отстаивая военный поиск перед археологами и археологию перед поисковиками. Но не смейте, не смейте относиться так к мертвым, не смейте...