Все то, что я пишу... Это худшее наказание и высшая благость. Когда сидишь ночами и не можешь уснуть, и строки прыгают перед глазами, и... не знаю.
Нестись вместе с ними, привстав в стременах, через хлещущий подлесок, засыпая, чувствовать, как впиваются в ребра корни ели, ощутимые даже через теплый зимний плащ... Это... Это же такой свет, какого в мире нет больше, вот так писать - с ними, вровень, рядом, забывая, кто кого написал, кто кому сказку на ночь у камина рассказывал... Жить, быть, породниться навеки с этим миром и спешить вдогонку за ветром, что над этим миром...
И с тем -страшное мучение. Отложишь ручку - и начинает казаться, что чья-то рука цепко сгребла все нервы в тугой комок и сжимает в горсти, властно и больно вырывает из реальности, снова бросая туда. А ослушаешься - и возникает непреодолимый ужас в груди, мол, не успеваю, теряю, Дорогу из-под ног выбили! Верните!
И тогда на ЕГЭ хватаешь черновик и снова начинаешь писать - если не часть сюжета, так песню, которую боцман споет Мелиссе на корабле, потом, через четыре месяца после того, что описываешь сейчас.
Я не пишу их. Это они, смешливые, яростные, окаянные, набросили мне на шею самое сладостное ярмо - писать об их жизни...
Я - рабыня своей книги...