Запах этот преследует меня повсюду, стоит только достаточно сильно не выспаться или достаточно долго не ложиться, то есть - часов после трех ночи, вне зависимости от местонахождения вашей покорной слуги. Или, что тоже бывает, случайно на улице, стоит только задуматься на несколько минут, или вообще среди ночи, когда встаешь на кухню попить воды.

Я вдыхала его еженедельно весь прошлый год, но не замечала.

Кровь, земля, железо, лен и палая листва.

К чему бы?

---

День был насыщен. Встала в восемь, поехала с Гуревич на пасхальную мессу в костел. Слушая объявления молча офигевала - бюрократия добралась до церкви. Оказывается, Москву поделили между приходами. Теперь приход можно посещать только по месту жительства. А если привык к другому - будьте добры заявление.

Ещё по эмоциям с мессы... Святой отец стоит, разведя руки, и громко, четко говорит: Христос воскресе! И приход в едином порыве отвечает: Воистину воскресе! Воистину воскресе! Воистину воскресе! И я вдруг понимаю, с какой ЯРОСТЬЮ все это говорится. Эта ярость - она над всей церковью, темная, душная ярость, и какое-то такое мгновение, что я понимаю - если он, стоящий под распятием, сейчас скажет: убей! они все кинутся убивать. Воистину воскресе! Воистину... И весь день эти слова. Трижды. Трижды ярость.....

Потом проводила мать и ребят и поехала в Дредноут. Сыграла несколько своих песен, всем вроде понравилось... Потом половина народа отчалила, за то вместо них пришла другая. Скооперировались за одним столом, потом перетекли к центру зала, составили четыре круглых столика и сели крУгом играть. Теперь - уже Канцлера, Йовин и прочее общеизвестное. Где-то в пол десятого я смылась домой, благо, не одна, человек один проводил. Потом посидели у меня, чаю попили, и он домой уехал. Хотя разговор был интересен крайне.

Так-то.

А завтра понедельник.

---

Немного хочется спать.
А ещё завтра они уедут.
А ещё завтра я пойду в Дредноут на гитарные посиделки.
А ещё что-то внутри холодно вопияет: успокойся и заткнись, не приедет никто.
Но я ему не верю.

---

Не могу ни слушать музыку, ни думать, ни плакать, ни даже курить - с горяча ухватила вчера сигарету, покрутила в пальцах и вернула Дашке. Ничего не могу и не хочу.

Конспекты, конспекты, конспекты.

Сил нет.

Изошла вся.

---

Адольф, какое счастье, что твой день рождения всего раз в году! А то матушка из-за тебя, усатика, в школу не пустила.......

Ездили в Ашан закупать отряд к экспедиции. И под дороге такие сосняки великолепные вдоль дорогие, сухие, солнечные, теплые даже на взгляд, что даже не верится, что может быть иначе...
Что раньше все вокруг было в таких вот соснах...
Лес, лесушко, что же мы с тобой сделали, повырубали, плеши асфальтом залили....

И ещё - последние мгновения блаженства, огни за окном такси, мелькающий двор, и последние секунды тишины, после которых будет бесконечное таскание коробок и пакетов на четвертый этаж, а оттуда - в коридор.

Эх.

Эхххх-ха........

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Семенова...

Отчего не ходить в походы,
И на подвиги не пускаться,
И не странствовать год за годом,
Если есть куда возвращаться?

Отчего не поставить парус,
Открывая дальние страны,
Если есть великая малость –
Берег родины за туманом?

Отчего не звенеть оружьем,
Выясняя вопросы чести,
Если знаешь: кому-то нужен,
Кто-то ждёт о тебе известий?

А когда заросла тропинка
И не будет конца разлуке,
Вдруг потянет холодом в спину:
«Для чего?..»
И опустишь руки.



Я всякое видел и думал, что знаю, как жить.
Но мне объяснили: не тем я молился Богам.
Я должен был жизнь на добро и любовь положить,
А я предпочёл на отмщенье врагам.

Воздастся врагам, мне сказали. Не ты, так другой
Над ними свершит приговор справедливой судьбы.
А ты бы кому-то помог распроститься с тоской,
Надежду узреть и о горе навеки забыть.

Ты грешен, сказали, ты книг золотых не читал.
Ты только сражаться науку одну превзошёл.
Когда воцарится на этой земле Доброта,
Такие, как ты, не воссядут за праздничный стол.

Чем Зло сокрушать, мне сказали, ты лучше беречь
Свободы и правды крупицы в душе научись…
Но те, на кого поднимал я свой мстительный меч,
Уже не загубят ничью беззащитную жизнь.

Я буду смотреть издалека на пир мудрецов.
Пир праведных душ, не замаранных чёрной виной.
И тем буду счастлив, поскольку, в конце-то концов,
Туда соберутся однажды спасённые мной

---

Всем, кому не безразличен "Гамлет, принц Датский"

Мне это показалось интересным.

svr-lit.niv.ru/svr-lit/frolov-uravnenie-shekspi...

---

Вчера очень хотелось написать про Гражданскую войну 1918-1920 годов, про Колчака, про Деникина, про иностранную интервенцию... Написать своими словами, как видела, как ощущала, но вместо этого вышла дурацкая фактология, выписки из учебника, снабженные причастными оборотами...

"Европа, вечная хищница Европа тоже не дремлет - протягивает от границы тонкие и цепкие лапки. Германские войска оккупируют Украину и Крым, Румыния зарится (и небезуспешно) на Бессарабию. Антанта аннулирует Брестский мир. В марте в Мурманске начинают хозяйствовать англичане, а в апреле во Владивостоке высаживается японский десант."

Где, где все то, что так ясно вставало перед глазами? Где???

---

Этот вечер - с его полным, но не битком набитым троллейбусом, дождем и холодом - вдруг напомнил мне те два коротких дня в Питере год назад. Резкий секущий ветер над Невой, мелкая ледяная морось, полупустой речной трамвайчик... На мне даже куртка тогда была та же самая, что и сейчас. С одной только разницей - тогда, в Питере, под ней пригрелся на груди не поместившийся в сумку плюшевый зеленый медвежонок.

Ну и над Невой, в отличие от темного двора, не пахло тополями, да так одуряюще, что казалось, словно на мгновение наступил май и дождь пройдет через три часа, оставив после себя сумасшедшее весеннее небо с каплями звезд и рассветом, космато притаившимся у самого горизонта.

Посмотрите как-нибудь, как человек улыбается. Сначала в глубине глаз разгорается крошечная золотая искра, распяливает доверчивые теплые лапки, превращаясь в маленькое пушистое солнышко... Глаза открываются чуть шире, чем были до этого, губы вздрагивают уголками, от глаз разбегаются морщинки, и улыбка наконец расцветает...

В "Дорогой мой человек" (советском а не новом) есть красиво и сильно снятая сцена - к Володе приводят девочку, сбежавшую из концлагеря и потерявшуюся. Он велит её накормить-переодеть, и она вдруг молча хватает и целует его руку. Володя бледнеет (лицо взято крупным планом, хорошо видно), "спадает с лица", что говорится, вырывает руку и говорит: "Никогда так больше не делай".

И вьется рассеянная мысль вслед за случайно и не пойми к чему вспомненным эпизодом - Боже, это ведь так здорово, когда есть человек, которому не стыдно целовать руки!

---

Иногда немного жаль, что люди (я имею ввиду тех ,кого ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ждешь) не имеют обыкновения приезжать просто так, а не по приглашению. Не научены - так. А зачастую просто нет времени. И, конечно же, боятся не застать. Но все равно жаль. Странно - ведь и не так много, человек пять от силы.

И бывает - идешь домой с какой-то смутной надеждой, что вот сейчас дверь откроется, и за ней...

К сожалению, за ней как всегда окажутся две белые кошки, которые тут же попытаются выскочить в подъезд и мать,тут же спрашивающая, какого черта я без головного убора.

Но все-таки каждый вечер, глядя на фонарь, который всегда гаснет, когда кто-то входит во двор, думаешь - вот сейчас я наберу код подъезда, войду, поднимусь, дверь откроется, а там.......

---

Цветаева

В седину – висок.
В колею – солдат,
- Небо! – морем в тебя окрашиваюсь.
Как на каждый слог
Что на тайный взгляд
Оборачиваюсь,
Охорашиваюсь.

В перестрелку – скиф,
В христопляску – хлыст,
- Море! – небом в тебя отваживаюсь,
Как на каждый стих –
Что на тайный свист
Останавливаюсь.
Настораживаюсь.

В каждой строчке: стой!
В каждой точке – клад.
- Око! – светом в тебя расслаиваюсь,
Расхожусь. Тоской
На гитарный лад
Перестраиваюсь,
Перекраиваюсь.

Не в пуху – в пере
Лебедином – брак!
Браки розные есть, разные есть!
Как на знак тире –
Что на тайный знак
Брови вздрагивают –
Заподазриваешь?

Не в чаю спитом
Славы – дух мой креп.
И казна моя – немалая есть!
Под твоим перстом –
Что Господень хлеб,
Перемалываюсь,
Переламываюсь.

---

15 (или 16? не помню) глава. кусочек.

Солнце перевалило через полуденную черту и с облегчением катилось вниз, на несколько минут лениво зависнув где-то у горизонта и выкрасив реку сусальным золотом с белыми проплешинами льдин.

продолженьице...

Капитан легко взбежал по сходням, прошел через всю палубу и замер на носу корабля, положив руку на резную носовую фигуру. Лайгина, дух, покровительствовавший тем, кто шел водными путями и, по слухам, дочь Бога Вод, таинственно улыбалась, глядя на водную гладь. Легкий и немного зябкий речной ветерок выветривал из головы хмель, прогонял из легких дымную духоту трактира, упорядочивал мысли. Мерное, знакомое покачивание палубы успокаивало.
- Митрош.
Капитан не вздрогнул – слышал, как под ногами Ирнека скрипели сходни.
- Тихая вода. Завтра будет легко плыть, - спокойно произнес он. Магистр вздохнул, сел на борт, свешивая ноги к воде – старая, неискоренимая привычка.
- Остерегся бы, Митрош. Стоит ли дело того, что бы расплачиваться собственной шкурой?
- Не понимаю, о чем ты, - невозмутимо ответил капитан. – Чего остеречься?
- Пока что – не меня.
- Только пока что?
- Только.
- И все-таки не понимаю.
Магистр снова вздохнул. Вынул из кошеля позеленевшую медную монетку, покрутил в пальцах, кинул в воду. Словно специально поджидая этого момента солнце ухнуло за темную, набухшую смесью снега и дождя тучу. Разбегающиеся от монетки вычервленные тенью круги слизнули с реки позолоту.
- Намаялись мы с этой Третьей Стороной, - негромко и словно бы в пустоту произнес Магистр. – Ой, намаялись! Брать-то их нужно тихо, не дай Всевышний, заподозрят – мигом все бумаги всплывут. А нашему народу правду знать вредно…
Капитан невидяще смотрел на реку. Солнце сползало вниз, прикрываясь тучей, однако ветер дул вверх по течению, обещая ещё до рассвета угнать лилового исполина на восток. Магистр продолжал.
- Вот и придумал Магистрат, как избежать этого. Ты, должно быть, слышал имя Кай Арлекин? Не отвечай, по лицу вижу – слышал. Как же просто провести человека на его же знакомствах! Мятежный князь, водящийся со страшным Охотником. Сожженный Шенар, пара убитых посыльных с «важнейшими» поручениями…
Солнце садилось. Плескали на берег речные волны.
- Помилуй, всевышний, как же просто в наше время очернить человека! Рвёт и мечет Ден-Гар, потрясает кулаками, клянется извести гайтскую паскуду… Магистрат во всеуслышание заявляет о том, что не позволит убийцам топтать арнскую землю… И все бы хорошо, но ходит упорный, я бы даже сказал – упорнейший слух.
Где-то у борта плеснула мелкая рыбешка. Чайка с коротким победным воплем ринулась вниз, цепанула острым крылом воду и разочарованно взмыла обратно вверх.
- Будто была при этих двоих ещё и девка из лесных, что появилась на границе вместе с конным отрядом из Эльжаны, - Магистр усмехнулся. – Как видишь, моя разведка неплохо поработала.
Капитан молчал. Жизнь на глазах пыталась катиться под откос, отсчитывая, как казалось Крелю Митрошу, последние свои минуты.
- Так что совсем скоро им будет некуда деться. Разве что…
Магистр сделал эффектную паузу. Капитан наконец обернулся, глядя в спокойные желтовато-серые глаза друга… Друга ли?
- Разве что? – поддакнул капитан.
- Разве что у кого-нибудь из них – лучше всего у лесной – будет личное поручение от Магистрата, которое снимет с неё подозрение – мало ли лесных в Арне? Поручение, подкрепленное доказательством в виде магистерского кушака.
- А остальные? – не выдержал капитан. – Гонец и Охотник?
- А что остальные, Митрош? Всего два человека. В конце концов, они сами это выбрали.
- Не смерть ведь.
- Поверь мне, рано или поздно они все равно бы погибли.
Они помолчали. Одна за другой булькнули, идя ко дну, ещё четыре медяшки. Капитан знал, что, будь они на берегу – Ирнек бы так же швырял в воду камушки.
- Спасибо, друг.
- Не за что, - пожал плечами Магистр. Резко встал, не глядя швырнул за борт горсть меди. – Не плыви в Гортол, Митрош. Там тебя уже никто помочь не сможет.

---

На ЕГЭ по математике.

Это - уже попросту традиция. Потому как что "Романс раубриттеров", что "Царевна" писались так же - на черновиках ЕГЭ

Устало-бессмыслен снег...
Неплотно прикрыты веки -
Ты видишь во сне рассвет
И гибкой омелы ветки.
Ах, Боже, какая хмарь!
Как будто и нет апреля...
Ползет выхлопная гарь
По мокрым тверским аллеям.
А с неба все чаще дождь
Густыми клоками снега...
Весна - это просто ложь
Замерзшего человека.
Весна - это так, мечта.
Посильный обман для слабых.
Кто знает? Лишь ты да я,
Что нет на дожди управы...

---

давнее-давнее

Руки в крови,
Зубы - в крошку.
Ты подожди
Нас хоть немножко
Псами загнать -
Врядли осилят
Пришлая рать,
Глупая сила.
Я отдаю
Слезы на росы,
Я расплету
Длинные косы.
Выдрав отдам
Глупое сердце
Вольным ветрам,
Снам-погорельцам.
Хладным дождям
Руду* по каплям.
Тонким сетям,
Силе проклятой
Брошу в лицо
Вздохи и душу.
Я расскажу,
Только ты - слушай...
Помню, стеной
Выметнув пламя
Ранней весной,
Высадив ставни,
Просто вошли,
В волчью деревню
Тихо ступив
В темные сени...
Знаешь, мы их
Просто впустили.
Веришь? Они
Нас попросили
Словно людей...
Знаешь, мы ценим..
Ктоб нам сказал -
Замкнуты цепи.
Я посейчас
Сталь ненавижу...
Сталь и огонь
Выжегший крышу.
Сталь и огонь,
Выжегший душу...
Стой, подожди!
Просто послушай...
Так далеко...
Мирно, наверно...
Брат и сестра,
Там же в деревне,
Мне повезло.
Их же - не стало.
Я не спасла.
Я и не знала.
Стой, ну постой!
Мне ведь немножко.
Просто вот так
Стелется стежка.
В общем тогда
Я опоздала.
Скажешь, жива?
Лучше б не стало.
Просто меня
Не было дома.
Там, у плетня,
Там, у забора...
Я лишь потом...
Лица и судьбы...
Знаешь, ведь их
Больше не будет.
Знаешь, волков -
В принципе мало...
Что? А, иди...
Я? Не устала.
Глупый. Не бойся.
Я не нарушу
Данного слова...
Только послушай...

---

"Ведь каждому из нас хочется, что бы в критический момент к нам пришел такой человек - в чем-то ублюдок, в чем-то садист - и объяснил, почему так невыносимо больно жжет внутри"

Ложь. Слово, которое даже нельзя задумчиво и "красиво" растянуть, перекатывая гласные на языке - в нем всего один слог. Рубящий, резкий слог...

"Ложь бывает разная. Невинная детская, неосознанное преувеличение в разговоре или осознанное приукрашивание. Ложь бывает из любви или от сострадания, от желания избавить от боли, ложь бывает для разоблачения лжи и бывает высокая - во имя спасения мира".

И самое страшное - ОТ НЕЁ НИКУДА НЕ ДЕТЬСЯ. Она нужна.

Боже, я просто не объясню. Но мне надоело плакать. Я больше не могу так - когда пол часа записи заставляют переживать то, чего я... Больно-то как, в общем... Как будто кто-то коленом давит на ребра, зло ухмыляясь. Я не хочу! И с тем -страшно. Когда уходит боль - значит, ты мертв. Когда-то очень давно, лет в 13-15 я не плакала вовсе. Никогда. Ни за что. Довела до нервного тика одноклассников, потому как - чуть что - начинала хохотать. Выглядело страшно. Упал человек с лестницы, руки об ступеньки в кровь ободраны, а она сидит и хохочет.... Да. А потом, уже в 16 прорвало. Господи, как я радовалась! Это был новый идиотизм. А дело все в том, что я уже даже не думать старалась. Боли не было. Никакой. А с ней и все остальное ушло.

Теперь плачу, как дура, над Фрэнки-шоу и костерю всех всеми словами. Но не могу избавиться от того, детского ужаса, что если боль исчезнет - я снова перестану чувствовать.

---

Ваяю сумку из обрезков.
Получиться обещает хорошо...
Доброй ночи.

---

Кого же ты так безбожно напоминаешь мне своими серо-стальными, сиреневыми волосами, своими синими глазами с прожелтью, своими створчатыми браслетами, обхватившими запястья? Ты, ни разу не виденная? Не Лёшкину ведь невесомую эльфиечку, с которой он был на СГШ?

И - самое глупое - почему, почему я так боюсь тебя - даже больше, чем Элен?

---

Господи, как же я боялась!
А бояться было нечего.
Я закончила писать Мелиссу.
Такое ликование....
Словами не передать.